— О чём это вы тут шепчетесь? — воспользовавшись заминкой в беседе, к ним подошла Тира.
— Да так, — отмахнулась Алекс. — Бред какой-то…
— Не буду спорить, — хмыкнула Лея.
— Ясно. Кстати, вам не кажется, что Сорел и Н'Кай немного… того?
— Ну всё, с меня хватит! — прошипела Лея, решительно направляясь в сторону вышеупомянутых персонажей. — Хватит уже, отчаливай!
— Чего ради? — искренне удивился Н'Кай. — Садись рядом, по-моему, места здесь вполне достаточно.
В течение почти целой минуты, последовавшей за этой фразой, никто ничего не говорил. Эван, Серёгин и Тира героически давились от хохота в углу палаты; Сэлв, как бы в приступе глубокой задумчивости, прятал лицо в сложенных ладонях, а Сорел мрачно изучал пластиковый потолок, проклиная мысленно тот день, когда не сдал Тарда властям, хотя, в принципе, и стоило.
— Вот ведь кретин какой, — на исходе пятьдесят четвёртой секунды вышеописанного молчания чья-то крепкая рука схватила Н'Кая за воротник и хорошенько встряхнула.
— Алекс?!
— А не пошёл бы ты… погулять?
— С тобой? — скорее по обязанности, нежели искренне веря в успех, поинтересовался ромуланец.
— Ещё чего! — возмутилась девушка. — Сам по себе погуляешь, во-о-он в том коридорчике.
— И долго мне там гулять? — насупился Н'Кай.
— Сколько потребуется, — Алекс разжала пальцы, одномоментно задавая Тарду необходимое направление в сторону двери. — Будешь нужен — позовут. Когда нибудь. Может быть… А, может, и нет.
— Да пожалуйста… — Н'Кай засунул руки в карманы и медленно удалился в коридор. Согбенная спина, поникшие плечи и шаркающая походка наглядно демонстрировали всю глубину постигшего его горя.
В палате снова воцарилось молчание. Компания рядом с кроватью Сэлва разом поскучнела, зримо теряя интерес к происходящему. Лея уставилась на Алекс испепеляющим взглядом. Та пожала плечами, изучая узелки из оборванных шнурков на ботинках. Она ещё не решила, нравится ей ромуланец или нет. На данный момент он её раздражал, и раздражал сильно. Теперь источник раздражения был убран. Точка.
Сорел утомлённо прикрыл глаза и начал мечтать о том, как за все прегрешения последних сорока лет его однажды упекут в один из храмов пустыни Гола (и, скорее всего, это будет тот, в котором содержат убийц и буйных сумасшедших), где он, наконец, сможет отдохнуть от всего этого… возможно.
— Свидание окончено, — провозгласил Маккой тоном тюремного надзирателя с двадцатилетним стажем службы в том самом храме, о котором минутой раньше размышлял Сорел. — Попрошу всех удалиться. А вас двоих… именно вас, и не притворяйтесь, пожалуйста, глухими — вы же не хотите пройти ещё и это обследование? — я попрошу остаться.
— Не-е-ет… — в один голос заныли Иван и Лея. — А можно мы попозже зайдём? Ну хотя бы через часик?.. через полчасика?.. ну… через минуточку, можно?
— Надо полагать, этого времени вам как раз хватит на то, чтобы составить краткое завещание и попрощаться с друзьями, — сухо отозвался Леонард. — Ко мне в кабинет, живо!!! Мисс Чепел, сделайте одолжение, найдите Тарда и просканируйте то, что он называет своей головой, на предмет скрытых повреждений черепа — судя по всему тому, что здесь творилось, они у него определённо имеются. Вы, мистер Сэлв, займите своё место и ложитесь спать, я вас пока ещё не выписал.
— Я не хочу спать.
— Хотите, — твёрдо сказал Маккой, после чего Сэлв очень чётко осознал, что, да, он очень хочет спать; и вообще, с этим, таким невыразительным с виду землянином, кажется, лучше не спорить. Для здоровья полезнее…
Ибо, надо заметить, устрашал он куда больше, чем сам сержант Полански в минуты своего наиправеднейшего гнева.
Единственным в палате, кому не потребовались руководящие указания свыше, как ни странно, оказался Сорел — он давно уже спал.
* * *
Вернувшись в каюту, Алекс тут же схватила с журнального столика первую попавшуюся газету и погрузилась в чтение. М-да, свежей прессой это никак не назовёшь, но, по крайней мере, хоть какое-то занятие… Лучше уж читать газету, делая вид, что полностью поглощена новостями; чем смотреть прямо перед собой — ведь тогда поневоле придётся заметить два укоризненных взгляда, направленных тебе в лоб (большая точность прицела представляла опеределённые технические сложности — газета мешала).
И чего они все так носятся с этим Тардом? Он же даже не вулканец…
Спустя почти целый час в каюте нарисовались бледные и измученные Лея с Иваном.
— Ну и как? — вежливо поинтересовалась Эван.
— Как-как! — проворчал Иван. — Как в… рак!
— Где? — потрясённо поинтересовалась Алекс, роняя газету.
— Там, где он за камнем притаился, — хладнокровно объяснила Лея, отвешивая своему другу и командиру триста двадцать пятый по счёту подзатыльник, и упреждая, таким образом, его попытку подобрать очередную рифму на вопрос «где». — Этот упырь целый час выяснял то, что и так всем было ясно — мы здоровы. И, знаешь, что? По-моему, он разочарован. Бедняга так надеялся, что ему удастся оставить нас в своём логове хотя бы на пару дней, а то там сейчас пациентов маловато, и ему не на ком ставить свои бесчеловечные эксперименты…
— Эта надежда рухнула, — душераздирающим голосом прокомментировал Леины слова Серёгин.
— Да уж я вижу, — Алекс подобрала с пола газету, вновь погружаясь в чтение весьма несвежих новостей.
— Знаешь, — Эван и Тира посмотрели вначале друг на друга, потом на Лею. — Мы тут подумали…
— Не надо, — отрезала Лея, присаживаясь в кресло рядом с Алекс.
— Что «не надо»?
— Знаю я, о чём вы тут подумали. Не надо — и всё.
— Жаль, — вздохнула Тира. — Я тут такой шикарный следственный эксперимент задумала…
— Неужели? Мой тебе совет — поймай мистера Спока и эксперементируй с ним сколько влезет, а этих двоих оставь в покое, им и так сегодня досталось.
— Алекс, — произнесла неунывающая Тира после очень недолгой паузы. — Ты как думаешь, Данглар раньше был заложником, чем предателем, или наоборот?..
— Понятия не имею, — хмыкнула та, с облегчением откладывая опостылевшую газету в сторону. — Он со мной своими творческими планами не делился. И потом, ты хотя бы представляешь, какого он уровня телепат, и какого я?.. Сравнила, тоже мне…
— Да, действительно, — Тира выудила из кармана куртки сигареты, с опаской покосилась на потолок со встроенными датчиками температурного режима и убрала сигареты обратно. — Лея, ты с самого утра ничего не ела, пообедать не хочешь?
— Я патлатому велела её накормить, как проснётся, так что не переживайте, — буркнула Алекс. — Была б голодная, давно уже всех перекусала бы, вы прямо как вчера познакомились, девочки…
— У «патлатого», между прочим, есть имя, — недовольно откликнулась Эван. — И зовут его Н'Кай, если тут у кого с памятью плохо. Ну, или Тард, но это уже для протокола, он не очень любит, когда его так называют. А дразнить его только близким позволяется — ну, мне там, или Лее…
— Да уж, нашлись родственнички — ближе некуда! — захохотала Алекс. — Я вся в слезах.
— Ну что же делать, если у него других нет? — возмутилась Эван. — А семью иметь, между прочим, всем хочется.
— А вот и нет!
— Н'Кай не из таких. И, вообще, не суди по себе… — Эван оглянулась в поисках Леи — в отличие от сестры, она никогда не умела отстоять свою, пусть даже и правильную, точку зрения — поэтому предпочитала, чтобы подобными делами занимались профессионалы.
На этот раз её постигло разочарование. Лея уже давно покинула кресло и теперь лежала на ковре, закинув за голову руки и уперев пустой взгляд в потолок. К разговору она явно не прислушивалась, что уже само по себе было довольно странно; судя по всему, мысли её были очень далеки не только от обсуждаемого предмета, но и от всех присутствующих вообще.
— Первый, отставить валяться на полу! — возмутился Серёгин, отрываясь от чтения газеты, отвергнутой Алекс пятью минутами ранее. — Вы можете простудиться!
— На «Энтерпрайзе» нет сквозняков. Знаете, я тут подумала… я ведь действительно ничего не знаю о Сореле. Не в этом смысле! — остановила она радостно встрепенувшуюся Алекс. — Он очень мало рассказывал мне о своём детстве, почти ничего — о юности, и совсем ничего — о родителях. Я знаю, что он рано их потерял, и его воспитывала бабушка — весьма неприятная особа даже по вулканским меркам. Я несколько раз встречалась с ней лично, и всякий раз после этого мне казалось, что меня вывернули наизнанку, тщательно осмотрели и сочли непригодной к употреблению; а ведь Сорелу приходилось общаться с ней ежедневно. Неудивительно, что он сбежал из дома, едва ему исполнилось двадцать. Собственный клан его на дух не переносит — и мне, опять же, неясно, в чём причина подобного отношения. После этого, насколько я помню, его взял на обучение землянин по имени Дастин Ривз, который, по сути дела, и стал для него настоящим отцом. Потом были… — она запнулась и покосилась на Ваню, с открытым ртом внимавшему повествованию о молодых годах своего вулканского идеала, — …мои родители. Вот, собственно, и всё. Чёрт побери, я совсем ничего о нём не знаю.
